Книга Вещая птица (по)беды  - Татьяна Коростышевская

Я обернулась к приближающимся друзьям. Святозар тащил ко мне упирающегося всеми конечностями злыдня, грозный Пак нарезал круги по коридору.

– Это точно он? – я смерила взглядом невысокого, метра полтора от силы, грязного человечка.

Злыдень выглядел как вокзальный попрошайка – чумазый, в невообразимых обносках.

– Зовут как?

Злыдень фыркнул и что-то пробормотал, опустив лохматую голову.

Святозар отпустил допрашиваемого и брезгливо вытер ладони о джинсы:

– Нет у них имен. Но этот говорит, что он их король.

– Где обнаружили?

– В бойлерной, – отрапортовал Пак. – Они как раз обогревательный котел почти прохудили.

– И много вас там? – я присела на корточки, чтоб наши лица оказались на одном уровне.

Лицо злыдня было скорее приятным. Под грязевыми разводами угадывалась чистая бледная кожа, широкие скулы. Его бы отмыть, вполне симпатичный нелюдь получится.

Ноздри крупного носа раздулись:

– Хорошо пахнешь, – сказал злыдень, сплюнул себе под ноги и прищурил влажные, как у олененка, карие глаза.

– Я задала вопрос.

Святозар ткнул в макушку злыдня указательным пальцем:

– Отвечай, когда тебя дева-птица спрашивает!

Тот легко увернулся:

– А пусть она вопросы нормально формулирует! Нас – это кого? Там – это где?

– Вас – это злыдней. Меня интересует, сколько твоих подданных набилось сейчас в здание энского цирка, и что ты приказал им делать.

– Что значит приказал? У нас конституционная монархия, мы на общем сходе все порешали…

Я устало распрямилась:

– Святозар, друг мой сердечный, если это недоразумение еще раз ответит вопросом на вопрос, стукни его, пожалуйста. Я тебе потом влажных салфеток дам, руки протереть.

Детинушка картинно приготовился к раздаче оплеух. Злыдень съежился:

– Да ты меня сама не слушаешь!

– Сколько их?

– Два десятка?

– Ты у меня спрашиваешь?

– Да я их не считал! – злыдень чуть не плакал. – Кто на сходе был, почти все пошли. Потому что нельзя фейри чужеродным спуску давать! Прилезли на чужое, и давай свои порядки устанавливать! Балы-шмалы! Не попустим! Сначала думали крышу обрушить, да только здание недавно перекрыли. Нам много сил на это понадобилось бы. А потом я котел нашел, меня сразу королем выбрали, и мы…

– Какая у вас монархическая система интересная, – Пак присел на мое плечо. – И часто у вас перевыборы происходят?

– Частенько, – злыдень вытер рукавом нос, шмыгнув им для надежности.

– С темы не съезжайте! – прикрикнула я.

Голос у меня стал визгливым как у пожилой невесты Гриделень, а перед глазами будто алая пелена опустилась. Кажется, моим друзьям предстояло пережить очередную истерику вещей птицы Сирин.

– Тихо-тихо, тихонечко, – пикси поцеловал меня в ухо. – Дашка, дай мне. Запугала мужика совсем. А ты давай на северо-запад пройди метров двести, мой чуткий нос унюхал Ларса, вам там есть что обсудить.

– Ну попробуй, – пожала я плечами, губы дрожали от сдерживаемой злости. – И добейся, чтоб они куда-нибудь ушли, пока нас тут всех кипятком не залило. Святозар, будет кочевряжиться, долго не думай, в линолеум подлеца закатай. И пусть от моста своих подданных отзовет. И… Куда, говорите, идти?

Пак показал подбородком:

– Северо-запад – там. Пространство не искривляется, так что будь уверена, я тебя быстро найду.

Я побрела по коридору.

– Что с ней? – донесся до меня громкий шепот Святозара.

– Наверное, что-то гормональное, – ответил Пак. – А ты, любезный злыдень, начинай меня униженно благодарить за то, что я Дашку от тебя отвлек. А то она у нас дама кровожадная под настроение.

Злыдень что-то бормотал в ответ, но я уже не слушала.

Бархатная портьера отошла в сторону, открывая притопленную в стене нишу, и я увидела Ларса. Замерев соляным столбом, я смотрела, как мой парень с энтузиазмом целует цветочную королеву Гриделень. Лиф ее расшитого разноцветным стеклярусом платья сполз с плеч, бесстыдно обнажая грудь, Ларс накрыл один из белоснежных холмиков ладонью и, кажется, постанывал.

Я сглотнула, ахнула, протерла глаза. Ларс оторвался от поцелуя, повернул голову ко мне. В его серых глазах читалась похоть, быстро сменившаяся удивлением, недоумением и, кажется, испугом.

Я истошно заорала и побежала по коридору. Просто чтоб не видеть этого, чтоб забыть. Чтоб…

– Даша! Подожди. Даша! Ты все не так поняла! – неслось мне вслед. – Остановись, я все объясню!

И издевательский смешок цветочной королевы волшебной пыльцой носился в воздухе.

Я поднажала. Каблуки эльфийских туфелек забег выдерживали на отлично, чего нельзя было сказать обо мне. В горле першило, съеденный сто лет назад завтрак просился наружу. Видимо я опять набрела на искривление пространства, потому что линолеум под ногами вздыбился, уводя коридор куда-то вверх. Я подняла взгляд, потолок теперь был зеленым, выложенным мозаичными глянцевыми плитами и очень-очень далеким.

Никогда, ни за что и никогда я не доверюсь больше Ларсу. Сегодня во мне сломалось что-то важное, наверное, любовь.

Обернувшись, я убедилась, что Ларс вот-вот меня настигнет, еще раз взвизгнула, поборола тошноту и уцепилась за ткань ближайшей гардины, по-обезьяньи перебирая руками и ногами, подтянулась, еще и еще. Метра через три меня крутануло в воздухе, желудок болезненно сжался, я зажмурилась и прыгнула на мозаичный пол.

Сердце ухнуло, я, сгруппировавшись, перекатилась на спину. Пространство опять изменилось. На потолке, украшенном бабочками и висюльками хрустальных люстр, Ларса не обнаружилось. Кажется, мне удалось сбежать.

Облегчение было недолгим. Рано или поздно мне придется поговорить со своим бывшим парнем. Чтоб поставить точки над «и», прицельно плюнуть ядом и разбить пару-тройку тарелок из парадного сервиза. Но сейчас я не готова, совсем не готова. Вы скажете, мое поведение шло вразрез всему, что я когда-либо делала? Вы будете правы. Мне самой было противно себя такой видеть. Нюня, плакса, безмозглая истеричка – вот в кого ты, Кузнецова, превратилась. И это ты, всегда считающаяся образцом здравомыслия, эталоном логики и спокойствия. Кто всегда учил Жанку отстраняться от проблемы? Кто декларировал, что жизнь – это череда нейтральных событий, которым мы сами предаем позитивную или негативную окраску? Ты же теперь ни одного дела до конца довести не в состоянии! Тебе нужен был Ларс? Надо было его хватать и тащить в постель, невзирая на сопротивление. Ах ты думала, что ему неприятно? Он тебе врал про направленное колдовство, которое превратило его в… В импотента, Кузнецова! Хоть сейчас, сама с собой, называй вещи своими именами! Твой фальшивый импотент прекрасно находил тебе замену все время, пока вы с ним как бы встречались. А ты будто не замечала запаха посторонних духов и смешочков за своей спиной, когда заходила в «Ирий». Ларс же даже не скрывался особо, просто развешивая тебе по ушам тонны лапши! Ах, феи. Ах, волшебные существа, ах, ледяные демоны! Всех, всех ненавижу! Даже Пака! Зачем он меня к Ларсу отправил? Чтоб посмеяться? Нюхач не почувствовал, что Ларс не один? Не унюхал феромонов, или что там выделяют в атмосферу особи, собирающиеся замутить небольшой дружеский секс за шторкой, пока Кузнецова носится неподалеку, решая проблемы, которые ей вообще ни разу не интересны. Мерзавец!